Несколько веков назад в украинских Карпатах бесчинствовали злые духи. Поэтому девять мольфаров (магов) запечатали потустороннюю нечисть в «Книгу Теней», ключом к которой стали девять згард (монет).

Одна из монет сохранилась до наших дней, и была передана в Университет, но по вине 20-летнего студента пропала. После этого на телах его друзей начали проступать магические знаки… Такой масштабной рекламы задолго до выхода фильма в прокат у картин, снятых украинскими режиссерами, еще не было. Интересная мистическая история, правильная раскрутка, любопытный актерский составили вклад молодого и очень талантливого ЛЮБОМИРА ЛЕВИЦКОГО (автора фильмов «Штольня» и «Ломбард») – что из этого сделало «Тени незабытых предков» самой ожидаемой и обсуждаемой премьерой осени? Все ответы – в кино с 14 ноября!
— Есть два места, в которых хоть раз, но каждый из нас побывал – в ломбарде ив кино. В кинотеатрах есть Ваше кино, а есть ли Ваше золото в ломбардах? 
— Любомир Левицкий: Сейчас – нет. (Смеется.) Но когда я писал сценарий «Ломбарда», мне частенько приходилось там бывать. Хотелось узнать этот мир изнутри, испытать весь процесс на себе: понять, что и как происходит, пообщаться с людьми, принимающими товар, посмотреть, как проходит оценка, и в результате, как тяжело расстаются с деньгами, которые там выдают. Поэтому я нашел дома золото и сдал его в ломбард. Забирать обратно не торопился – чтобы мне насчитали неустойку и сами перезвонили – было интересно узнать, как это делается.
— «Страх – главная преграда на пути к мечте» – в «Ломбарде» действительно есть над чем не только посмеяться, а и задуматься. Какие страхи Вы преодолели от своей первой идеи до «Штольни»? 
— Думаю, «Штольня» как раз и была моим главным страхом. И мечтой. (Смеется.) У нас еще не было ни знаний, ни опыта – ничего кроме огромного желания снимать кино. Страшно было еще и потому, что все от начала и до конца создавалось за свои деньги – все производство финансировалось за наш счет.
— Как для бюджета дебютной картины это был неплохой счет. Откуда у Вас 120 тысяч долларов в 26 лет? 
— У меня был магазин видеотоваров – собственный маленький бизнес, который по тем временам позволял зарабатывать нормальные деньги. Плюс какие-то сбережения – «Штольня» ведь была моей первой работой в кино, до нее я не снял ни единого ролика. Я вернулся из Германии, и у меня как раз оставались кое-какие накопления, вот я и подумал – почему бы не сделать свое кино. Мы знали, что этот фильм будет далек от совершенства, поэтому создавался он исключительно из расчета продать на ТВ – на «Штольню» не возлагалось особых надежд. Но у дистрибьюторов, которые его посмотрели, было свое мнение: «О! Так вам не сюда – это нужно сдавать в прокат!». Вот так мы, собственно, и попали, и потом еще долго собирали гнилые помидоры, которые в нас полетели.

— Пацанчики с района в мечтах о светлом бандитском будущем и Турции «ол инклюзив», как только порешают дела – в «Ломбарде» полно персонажей, которых так любит народ. Наш народ любит лузеров? 
— Не совсем… «Ломбард» изначально создавался для любителей жанра, как и его персонажи, бандиты там фейковые и немного картонные, ненастоящие. Я не люблю криминал в реальной жизни. В фильме мы, скорее, посмеялись над воровским миром и эпохой криминала – она закончилась, и мы тоже поставили точку. Если разобраться, народ в основном любит смешных персонажей, а криминальный мир с характерным ему разнообразием и харизмой позволяет создавать таких героев (исключительно в комедийных направлениях). «Бумер» мне не снять – я ни за что не возьмусь за криминальную драму. 
— Не факт – столько еще впереди. Сейчас Вы имеете все шансы стать универсальным жанровым режиссером. 
—  Мне действительно хочется попробовать себя в разных жанрах. Есть только одно не мое направление – я не люблю снимать кино, после которого у людей плохое настроение. Сам иногда смотрю такие фильмы, но как режиссер страны, в которой многим живется не так уж весело, я не хочу быть отражением такой реальности. Я хочу отражать немножко другую реальность, которая все же существует. Можно смотреть на мир глазами мухи и видеть только мусорные свалки и помойные ямы, а можно видеть как пчела – поля и цветы. Кто-то снимает разбитые подъезды и пацанчиков на «девятках», а я их не вижу. Моя страна очень яркая, я знаю абсолютно реальные места, где живут прекрасные и настоящие люди. Сейчас, например, народ смотрит трейлер «Теней незабытых предков» и не может поверить, что это Украина, многие говорят, что, наверное, это снималось где-нибудь в Америке. Но у нас действительно есть такая интересная молодежь! Все не так плохо! Все эти страхи, скорее всего, навеяны российским низкопробным кинематографом. В России есть качественное кино, но в соотношении с потоком этих фильмов на телевидении и в кино его очень мало.
— Наше кино, в основном, оценивается так: если фильм получился красивым – все говорят, что снят он по-американски, если плохим – то по-нашему. Когда, наконец, избавимся от подобных стереотипов? 
— (Смеется.) Дождемся ноября и премьеры «Теней», тогда и поймем. Хотя, опять таки, я всем говорю, что «Тени» – это такой малобюджетный «Гарри Поттер», кино для тинэйджеров. Снять такой фильм всего за миллион долларов нам удалось исключительно благодаря собственным изобретениям и секретам. В Голливуде, к примеру, с такими деньгами никто даже не берется снимать, там малобюджетка пять миллионов долларов стоит. Если Вы видите на экране большое количество компьютерной графики, много актеров и локаций – это кино явно не может стоить миллион.
— Теперь Голливуд следит за успехом прокатных историй по всему миру, и если какой-то фильм срывает рекордный бокс-офис на родине – снимается его голливудская версия. Римейк-конвейер – это оригинальный ход или кризис местных идей и сценариев? 
— Возникновение этой идеи обусловлено тем, что сейчас в Голливуде тотально потеряно понимание аудитории, в то время как большие студии не хотят рисковать деньгами. Меняется все: вкусы, способы продаж, направления – четких инструментов, просчитывающих, как будет работать кино, нет уже лет десять. Поэтому там взяли другой бизнес-курс – франшизы и априори успешные ленты. То есть если кино стало хитом в какой-то стране – это однозначно классная, интересная история. В нее можно вложить деньги, привлечь голливудских звезд, все это раскрутить – и получить голливудский хит. Почему бы и нет? Да, это вторичный продукт, но если так делают в Голливуде, то, думаю, перспективы вполне реальные.
— Что заинтересовало Голливуд в «Тенях незабытых предков»? 
— Жанр. «Тени» – первый интернациональный фильм, сделанный в Украине, в украино-американском сотрудничестве (картина создана компанией Unison Cinema и Suspense Films). США выступают гарантом качества, а Украина – культурной площадкой. В этом огромное преимущество – зритель не будет бояться потерять свои деньги. Американцы также любят этот жанр – такое кино понимают в любой стране мира, в нем нет ничего свойственного какой-то одной нации. Вообще продать за границу аутентичное кино непросто, оно может быть интересным, глубоким, но иметь серьезные разногласия в ментальности.
— Этой осенью только о Ваших премьерах и разговоров: «Ломбард» и «Тени незабытых предков» подняли планку украинского кино на новый уровень. Смешить или пугать – Вам сейчас что больше нравится? 
— Объединять эти два жанра. К примеру, «Тени» можно определить в категорию «комедия-приключения-мистика» – все страшно смешно и смешно страшно. Еще там есть элементы хоррора. Преимущество развлекательного жанра в его неограниченном количестве комбинаций – чем шире спектр эмоций, тем лучше.
— Что кроме языка отличает Ваше кино от российского?
— Культура. И все остальное.
— Вот, например, Бекмамбетов… 
— Он снимает американское кино.
— При этом остается российским режиссером. У Вас есть все шансы стать украинским режиссером, работающим в Америке.
— Мне до Бекмамбетова далеко.(Смеется.) Хотя схема у нас приблизительно одна и та же – он находил российские изюминки, продавал их американцам, а потом вместе с ними снимал свое кино, те же «Дозоры».

— У нас какие изюминки? 
— Легенды, интересные истории, замки и крепости – у нас полно самых разных вещей, на которых можно делать такое кино. Вы даже не представляете! А сколько мистики в нашей стране – Румыния отдыхает. Мифология Украины действительно впечатляет. Американцы были в шоке, когда увидели нашу монету мольфаров и наших демонов, спрашивали: «Что это за культура вообще?! А мы-то думали, что главный здесь Дракула». (Смеется.) Они знают, что Трансильвания – это вампиры, и что кроме них в Карпатах больше ничего нет, а мы показали им незнакомый другой мир, и оказалось, что он намного шире. Вот, например, свеча мифического духа Оркуса, работает как GPS – ее пламя укажет путь тому, кто заблудился или попал в незнакомый край. Она «играет» в фильме.
— Та самая мольфарская монета, единственная дошедшая до наших дней, в Вашем кино «снималась»?
— Нет, мы отливали свою по эскизам. На основе услышанной нами легенды мы с художниками разрабатывали все до последней детали. Создавали концепцию на бумаге, делали макеты, потом уже реальные вещи. Вот, например, «Книга Теней» – главная деталь фильма, в которую мольфары когда-то заковали всех злых духов Карпат во главе с их предводителем Аридником. Но еще один мощнейший карпатский демон Явода остался на свободе, потому что имел две души – одна жила в людях, а вторая в деревянных предметах – она и перешла в осиновый кол, которым его убивали. Явода начал охоту на мольфаров, чтобы собрать все девять монет и открыть «Книгу Теней», но одна из монет была потеряна в громовом дереве, в которое когда-то попала молния. Там она пролежала до наших дней, пока ее не нашли и не передали в Университет. Мы видим этого демона в погоне за мольфаром – с этого начинается наше кино.
— Человек, который рассказал ее Вам, во все это верил?
— Там нет людей, которые не верят в то, что рассказывают. Я тоже верю. Потому что я вырос в Карпатах, и мне с детства знаком этот мир. За последние 20 лет энергетика Карпат сильно изменилась – развитие технологий и вмешательство людей в природу разрушило ту атмосферу, которая была раньше. А в детстве я видел там вещи, которых не видел никто, например, одно из самых опасных потусторонних созданий – Лесную. Ее иногда называют Навкой. Также, как и люди, духи имеют две формы – мужскую и женскую. Лесная – это сгусток негативной энергии, дух в женском обличии, который питается высокочастотной человеческой энергией – душой. Карпаты, как огромный магнит, который притягивает все эти негативные комочки. Они могут иметь разные проявления, входить в такую глубокую связь, что Вы можете слышать голос родного человека (как правило, шепот позади). Вся эта информация считывается на энергетическом уровне, потому что человеческий мозг – это своего рода радиоприемник. Все наши мысли находятся в энергетическом пространстве, имея к нему доступ, духи способны манипулировать сознанием. Задача Лесной физически убить человека, но если не оборачиваться 10 минут, она от Вас отстанет. Есть масса вещей, о которых люди не знают.
— Говорят, что в период, когда Гай Ричи жил с Мадонной, он был не лучшим режиссером, но как только их брак распался, снова начал снимать хорошие фильмы. Что мешает и что помогает Вам? 
— Насчет «плохих» фильмов Гая Ричи у меня свое мнение – когда он жил с Мадонной, то, скорее, находился под влиянием каббалы. Я также много лет ее изучаю и знаю, настолько это глубокое учение. Например, «Револьвер», один из последних фильмов того периода, несет в себе очень глубокий подтекст, герой настолько раскрывает свой внутренний мир, что зритель может видеть и понимать борьбу его двух индивидуальностей. В то же время это простое кино, его главный посыл в том, что главный наш враг – эгоизм. Это как раз то, с чем работает каббала – эгоизм нужно приручить. Потом Ричи просто ушел в коммерческое кино, в другие бюджеты и другой стиль. Сейчас в моей жизни есть семья, Захар, которому три с половиной годика, поэтому приходится все время идти на компромисс, искать баланс. Конечно, для режиссера важно иметь свободу и понимание в семье. Жить с творческими людьми тяжело. У меня может что-то не получаться на работе, и я захочу сбежать на несколько дней куда угодно, чтобы сменить обстановку – понять мои мотивы без абсолютного доверия в семье невозможно. Мы с женой катастрофически разные люди (Смеется.), но между нами есть и доверие, и взаимоуважение, и, наверное, та любовь, про которую пишут в книжках. Когда силы уже на исходе и я думаю, зачем все это нужно, семья вдохновляет. Я понимаю, что все это ради сына, ради детей, которые растут рядом со мной, ради каких-то свершений и перемен в стране. Наша нация, к сожалению, не ценит своего, но это не значит, что ненужно стараться стать для нее примером. Подрастает новая генерация, и ей нужны герои. Мне кажется, мы стоим на пороге больших перемен.

Источник: zefir.com.ua